Плохиш - Страница 68

— Снова ругаешься, - не отрываясь от нарезки лимона, бросила она.

— Бес обещал не превращать мою дачу в траходром, - недовольно проворчал Стас. – Я только с самолета, спать хочу, а тут такие арии.

— Я была уверена, что она положила глаз на тебя, - зачем-то сказала Влада. Бросила ломтик в чашку. – Девушка выглядела очень... заинтересованно-настойчивой.

— Ну, в общем пришлось повторить посыл, да. Со второго раза дошло.

Влада боялась повернуться, боялась, что выдаст себя малейшим жестом, поэтому, когда шаги приблизились к ней и тепло Стаса обожгло спину, с шумом втянула воздух через стиснутые зубы. Ему даже не нужно до нее дотрагиваться – просто стоять достаточно близко, чтобы слышать, как странно, за гранью всех законов мира, их сердца стучат в едином ритме.

— У тебя жутко несексуальная пижама, Неваляшка. – Стас потихоньку засмеялся: низко, с легкой хрипотцой.

— Мне все равно, что ты думаешь о моей пижаме, - соврала она.

— А мне не все равно, из чего тебя вытряхивать, Неваляшка, - все еще не предпринимая попыток прикоснуться к ней, сказал Стас.

— Тебя это больше не должно заботить, Онегин.

— Уверена, что хочешь, чтобы это перестало меня заботить?

Он все-таки отвел волосы у нее со спины, перекинул вперед, потом осторожно провел пальцем по шее в том месте, где она прикасалась с воротом ночнушки, и его дыхание коснулось чувствительной кожи. Словно жидкий огонь побежало по позвоночнику, распаляя, зажигая, разводя ноги и поглаживая в самой невообразимо развратной ласке.

От этого мужчины бесполезно бегать, от него невозможно отгородиться, потому что они связаны. Накрепко пришиты друг к другу обнаженными нервами, заключены в клетку из колючей проволоки, и любая попытка вырваться неизменно приносит лишь боль и страдания.

— У тебя просто спортивный интерес, ведь так?

Она резко обернулась, намереваясь высказать все, что думает - и уйти, пока есть силы хранить хотя бы видимость неприступности. А вместо этого Стас воспользовался возможностью и прижал ее к столу, заключая в плен поставленных по обе стороны рук. Господи, какой же он все-таки крепкий, горячий, с доведенной до совершенства каждой мышцей, с тлеющим тяжелым взглядом под тенью длинных ресниц.

— У меня просто жуткий стояк от тебя, Неваляшка, - нависая над ней, как всегда честно признался Стас. – Весь блядский день, между прочим. Я – злой, бешенный нахрен. Поэтому, когда мы решим маленькое недоразумение под названием «ты девушка Беса», я тебе клянусь – сидеть ты не сможешь.

— Недоразумение? – переспросила Влада в замешательстве.

— Ага. – И прежде, чем она успела предугадать и хотя бы попытаться сопротивляться, обхватил ее затылок, несильно скомкал волосы в пятерне, оттягивая голову назад, вынуждая смотреть ему в глаза. – Ты – моя, Неваляшка. И я забираю тебя себе.

— Стас...

— Я вроде не говорил, что хочу выслушивать твои возражения, - на всякий случай предупредил он. – Лучше подумай о том, что этот охренительный рот тебе пригодится для других вещей, более интересных. Могу озвучить по списку, Неваляшка.

— Только такой поганец, как ты, мог намекнуть девушке на минет, даже не сказав, что скучал по ней, - разозлилась Влада и даже предприняла попытку ударить его в плечо, но Стас запросто, играючи, перехватил ее ладонь, завел себе на шею, подталкивая сесть на столешницу. – Убери от меня руки, Онегин.

Он как будто и не услышал: жестко втиснулся между ее разведенными ногами, притягивая к себе плотно, жестко, как единоличный собственник.

— Мне кажется, ты и так непростительно долго была без моих рук.

— То есть ты вдруг решил, спустя десять месяцев, что я – твоя?! – завелась она. Увы, не от злости – от желания. От необходимости быть прижатой еще крепче, брошенной в постель и разорванной его страстью.

— Пытался быть хорошим парнем, Неваляшка, - без сожаления признался он. – Херовый из меня хороший парень, так что закончим этот фарс.

— Ты просто снова все решил за меня! Как всегда.

— Черт, Неваляшка, я же просил прикрыть рот, - прорычал Стас. – И так еле держусь, чтобы не трахнуть тебя прямо тут. Можешь помолчать? Минуту?

Его в самом деле основательно потряхивало: мышцы словно окаменели, кожа натянулась на острых линиях подбородка и челюсти, взгляд безжалостно выколачивал хрупкий фундамент ее самообладания.

— Неваляшка, теперь никаких хождений и шатаний друг от друга. Можешь злиться, орать, кусаться и брыкаться – по фигу. Больше ни один мужик к тебе ни притронется, это ясно?

Если бы она не любила этого психа, то непременно влюбилась бы в него сейчас: в этот собственнический взгляд, в жесткую хватку пальцев у себя в волосах.

— А кто будет притрагиваться к тебе? – подавляя желание поддаться к нему, взбесилась она.

— Что за идиотские вопросы? Если я с тобой – то я только с тобой.

— А как же извинения за то, что ты такой придурок? – Чувствуя, что бессовестно и недостойно плавится в его руках, Влада еще пыталась сопротивляться, хоть наверняка это выглядело жалко.

— Не дождешься.

Кто бы сомневался, что Стас именно так и ответит.

Глава двадцать четвертая: Стас

— Ты меня глазами сожжешь, Неваляшка.

А ведь злится! Маленькая бестия: кусает губы, дышит так громко, что, кажется, даже стены их услышат. И эти странные звуки, что раздаются из груди Влады: негромкие, осторожные, но они оглушают, проносятся возбуждающими вибрациями по коже, превращая оргию на втором этаже в какую-то скучную порнографию.

— Если бы я не была такой чокнутой, как и ты, Стас, то уже послала бы тебя по тому самому направлению, - все еще немного хмурясь, сказала Влада.