Плохиш - Страница 74

И вот теперь в его постели спала Неваляшка: в трусиках в горошек и с кудрями вокруг головы. А все, о чем хотелось думать: как бы сдержаться и не взять ее сонную. Наверняка же проснется. И это казалось таким... нормальным, будто они оба давным-давно занимались чем-то подобным.

— Какого хрена?

Стас сделал чай и даже выудил из холодильника пару ломтиков сыра. Надо же, именно такой, как она любит: с большими дырками и сладко-ореховым привкусом. Сам он был почти равнодушен к подобного рода деликатесам. Коту налил молока и положил на блюдце пару паровых тефтелей. Рыжий тут же принялся за угощение, громко урча и энергично работая челюстями.

Влада свернулась под одеялом калачиком, обхватила подушку двумя руками и ее губы смешно сползли на бок. Стас поставил на тумбочку чашку и тарелку, лег рядом. Вот как ее будить, когда она вырубилась и, кажется, проспит до обеда? Это же почти преступление. Никогда и ничего не работает с этой женщиной так, как должно: сделала ему умопомрачительный минет – и спит довольная, даже не дав приласкать себя. Никакого «баш на баш» - Неваляшка просто дала ему то, что хотела и могла дать. Потому что всегда отдавалась без остатка, и для нее это было так же естественно, как и дышать.

Стас снял штаны, жестко подавляя желание все-таки растормошить ее, и залез под одеяло. Притянул Владу к груди, обхватывая руками сразу всю, снова и снова поражаясь, откуда в ее маленьком теле столько силы. Взгляд поднялся по лицу Неваляшки, остановился на шраме. И сердце снова болезненно дернулось. Эта рана никогда не перестанет ныть, но, хотелось верить, со временем перестанет кровоточить. К сожалению, даже отстрел бешенных собак не принес облегчения. Да и с чего бы?

Влада обхватила его за руку, уткнулась носом в сгиб шеи. Нежно, ласково, почти убивая своим теплом.

Вот и ладно, будет держать ее в охапке всю ночь, раз сна, как обычно ни в одном глазу.

Теперь все будет правильно. Возможно, эту ночь они и проведут в скучном сне, но все следующие...

Стас прикрыл глаза, слушая, как Неваляшка громко сопит во сне.

Улыбнулся – и не заметил, как провалился в сон.

Глава двадцать шестая: Влада

Она проснулась от настойчивой щекотки где-то в районе носа. Махнула рукой, почти уверенная, что это просто солнечный зайчик. И только когда в ответ получила удар мягкой лапой, поняла, кто ее будит.

— Себастиан, ну дай еще поспать.

Кот мяукнул и ударил лапой снова, а потом и вовсе полез на голову. Пришлось разлеплять веки – и вдруг вспомнить, что произошло вчера.

Влада осмотрелась, в поисках Стаса, но кровать была пустой. В груди неприятно кольнула обида: почему-то именно сегодня хотелось проснуться в его руках, или, лучше, от его поцелуев. Она потянулась к подушке, погладила заметную вмятину – и, как ненормальная, уткнулась в нее носом, обхватывая подушку так крепко, будто собиралась выдавить из нее каждую нотку его запаха. И что только этот мужчина с ней делает? Одного запаха достаточно, чтобы она переставала соображать.

Продолжая прижимать подушку, Влада перекатилась на спину, воскрешая в памяти события вчерашнего вечера. И то, как набросилась на него. Покраснела, вспоминая его развратные слова. Пусть кто-то скажет «грубо, грязно», ну и что? Если она сама закипает от своего плохого парня? От одного тембра голоса, когда он изо всех сдерживается, подавляет стоны и пытается контролировать свои движения, чтобы не быть слишком грубым, не торопиться, не сделать больно.

Влада покраснела, чувствуя приятное тепло между ног. Надо бы напомнить ему, что нежности – это, конечно, хорошо, но он должен восполнить четыре года воздержания.

— Угу, Егорова, напомнить, вырубаясь спать, когда он был очень даже готов продолжить.

Она откинула одеяло, нехотя выбираясь из кровати. Сумка стояла тут же, около шкафа. Влада еще раз поблагодарила свою предусмотрительность за то, что кроме костюма захватила еще и домашний халат. Правда, блинный, тяжелый, в пол – предполагалось, что загородом будет холодно. Не сексуально, конечно, в желтой-то махре в ромашках, ну да что есть. Прямо-таки хочется подразнить Онегина очередной попыткой вытрясти ее из одежды.

На первом этаже раздавались приглушенные вибрации какой-то тяжелой энергичной музыки. Влада пошла на звук, остановилась около закрытой двери: с той стороны доносился металлический лязг и тот самый грохот.

Влада потихоньку протиснулась внутрь, в святая святых – пыточную комнату Онегина, личный спортивный зал. Грохот рок-композиции ударил по барабанным перепонкам.

Стас как раз сидел на каком-то здоровенном тренажере, спиной к ней. Выдохнул – и двумя руками потянул за железную перекладину: мышцы спины жестко натянулись под уже порядочно промокшей футболкой, вздыбились. Передышка – и еще один заход. Еще и еще. Ритмично, почти в такт музыке.

Влада потихоньку придвинулась ближе, оперлась на какую-то стойку со штангой, стараясь не выдать свое присутствие. Хотелось смотреть и смотреть, наслаждаться даже не столько видом, сколько ощущением нового шага в его жизнь.

Закончив, Стас поднялся, повернулся на пятках – и посмотрел прямо на нее. И откуда только знает, что она здесь? Словно угадав ее мысли, указал пальцем на противоположную стену, состоящую их сплошных зеркальных панелей. Потом пультом приглушил музыку, стащил футболку через голову и промокнул лицо.

Влада сглотнула, вдруг сильно пожалев, что выглядит настоящим медведем в этакой пушистой одежде. Не то, что Онегин: мокрый, с налитыми кровью мышцами и редкой дорожкой волос, убегающей вниз от пупка прямо за резинку штанов. Ох, господи, этого мужчину можно разливать по бутылкам, словно чистый секс. Запросто бы озолотился.